– Миссис Лайл.

– Я не знаю. Кажется, его продала ты.

– Да. Да, продала.

– Эй! – Терри резко повернулась на табурете. – Ты в порядке?

– В полном. – Дора выдавила улыбку. Она не могла больше здесь оставаться. Ей не хватало воздуха. – Спасибо, Терри.

– Никаких проблем. Ты останешься до конца спектакля?

– Не сегодня. – Не различая ничего вокруг, Дора бросилась к двери. – До завтра.

– Пожалуйста, догоните ее, – сказала Терри Джеду. – Кажется, ей плохо.

– Вы рассказали Ди Карло о фарфоровом бассете?

– Да, думаю, да. – Терри соскользнула с табурета, подошла к двери и выглянула в коридор. – Такое совпадение. Я сказала ему, что у нас было то, что ему нужно, но мы уже продали. Я хочу посмотреть, что с Дорой.

– Я сам посмотрю.

Джед догнал Дору у служебного выхода, когда она распахнула дверь и жадно хватала ртом холодный воздух.

– Успокойся, Конрой.

Он схватил ее за плечи, боясь, что она вот-вот сломается, как соломинка.

– Я продала ей эту собаку. – Дора попыталась вывернуться, но Джед только крепче впился в ее плечи. – Боже милостивый, я это сделала, Джед. Я не знаю, для чего ему эта собака, но зачем убивать из-за нее? Я продала собаку, а на следующий день он узнал.

– Я сказал успокойся. – Джед дернул ее к себе, чуть не оторвав от земли. – Ты продаешь множество вещей… это твоя работа. Ты не несешь ответственности за людей, которые их покупают.

– Я так не могу! – закричала она. – Я не могу отгородиться от всех стеной. Это твой трюк, Скиммерхорн. Тебе на все наплевать. Ты зорко следишь, чтобы никто не пробился сквозь эту стену и не заставил тебя что-нибудь чувствовать. Это ты. Не я.

Этот удар он почувствовал.

– Хочешь винить себя, прекрасно. – Схватив Дору за локоть, он оттащил ее от двери. – Я отвезу тебя домой, и можешь всю ночь биться лбом о стену.

– Я не собираюсь извиняться за то, что у меня есть чувства. И я сама могу отвезти себя домой.

– Ты не проедешь и двух кварталов, как твое чертово сердце выплеснется на тротуар.

Сначала Дора услышала звон в ушах. С этого всегда начинались ее приступы бешенства. Быстрая, как змея, она набросилась на него, выставив левый кулак. Джед увернулся, но оказалось, что это был ложный выпад. Ее правый кулак с такой силой поразил его челюсть, что голова резко откинулась назад, из глаз посыпались звезды.

– Сукин сын.

Позже, может, он и восхитится ее силой и ловкостью, но сейчас он сощурился и сжал кулаки. Дора с вызовом вскинула голову:

– Попробуй. Только попробуй. Джед посмеялся бы… если бы увидел в ее глазах лишь ярость. Если бы не увидел дрожащие в них слезы.

– К дьяволу, – пробормотал он и, нырнув под вскинутые кулаки, обхватил ее за талию и перебросил через плечо.

Дора взорвалась бурей проклятий, еще больше распалившись от унижения, и заколотила его по спине.

– Поставь меня, трусливый ублюдок. Боишься честной драки?

– Конрой, я за всю свою жизнь не оглушил ни одной женщины, но ты можешь стать первой.

– Будь ты проклят. Отпусти меня и попробуй. Тебя придется отскребать от мостовой. Когда я с тобой разделаюсь, тебя будут собирать пинцетами. Тебя… – Приступ прекратился мгновенно, как обычно. Она обмякла, закрыла глаза. – Прости.

Но его гнев не иссяк.

– Заткнись.

Джед вытащил ключи, отпер дверцу и ловким, очень экономным движением сунул Дору в машину, защитив ладонью голову.

Не открывая глаз, Дора слушала, как он обходит автомобиль, открывает свою дверцу, захлопывает ее.

– Джед, прости. Прости, что я ударила тебя. Больно? Он ощупал пульсирующую челюсть, но не признался бы, даже если бы она была сломана.

– Нет. Ты бьешь, как девчонка.

– Черта с два. – Оскорбленная, Дора дернулась к нему, но под его холодным взглядом снова обмякла. – Я сердилась не на тебя, – прошептала она, когда он вывел автомобиль со стоянки. – Мне было необходимо выпустить пар. Ты просто оказался рядом.

– Рад, что смог помочь.

Он хочет наказать ее, подумала Дора, и у него это отлично получается.

– Ты имеешь право злиться, – тоскливо сказала она, не поднимая глаз.

Ему было легче справиться с ее яростью.

– Забудем об этом. И еще одно, Конрой. Не говори никому, что поймала меня врасплох.

Поняв, что худшее позади, Дора с улыбкой повернулась к нему:

– Я унесу эту тайну с собой в могилу. Если тебя это утешит, возможно, я сломала пару пальцев.

– Не утешит. – Джед взял ее руку, поднял и коснулся пальцев губами. Дора так ошеломленно уставилась на него, что он снова нахмурился. – Теперь в чем проблема?

– Ты тоже поймал меня врасплох. Я не ожидала от тебя нежности.

Джед неловко заерзал.

– Не заставляй меня сожалеть.

– Может, не следовало бы говорить тебе, но целование рук и прочие романтические жесты превращают меня в кисель.

– Определи «прочие романтические жесты».

– Ну, цветы и долгие пылкие взгляды. Если подумать, у тебя отлично получаются долгие пылкие взгляды. Потом еще большие пистолеты. И как ты сгребаешь меня в охапку и несешь вверх по винтовой лестнице.

– У тебя нет винтовой лестницы.

– Я могу ее вообразить. – Дора порывисто наклонилась и поцеловала его в щеку. – Я рада, что ты больше на меня не злишься.

– Кто сказал, что я не злюсь? Я просто не хочу драться с тобой, пока веду машину. – Он умолк на минуту. – Насчет миссис Лайл. Я справлюсь о ее состоянии. Если она придет в себя, может, кое-что прояснит мне.

– Нам, – тихо поправила Дора. – Она в сознании. Ее племянница утром заезжала в магазин. – Дора постаралась не расплакаться. – Шарон, племянница, сказала, что миссис Лайл вышла из комы, но врачи опасаются говорить о выздоровлении.

– Сейчас уже поздно. Попробую подергать за веревочки завтра.

– Тебе не придется ничего дергать. Мне стоит лишь попросить Шарон. – Дора уставилась вперед, стараясь не возмущаться полным отсутствием эмоций в своем голосе. – Но я не сделаю это, пока не удостоверюсь, что миссис Лайл выдержит допрос.

Джед повернул в ее дворик, и шины захрустели по гравию.

– Я похож на гестаповца, Конрой? Думаешь, я буду светить ей лампой в глаза или еще что-нибудь в этом роде?

Дора молча рванула дверцу и вылезла из машины. Джед подошел к лестнице первым и загородил ей путь.

– Дора. – Моля бога о терпении, он взял ее за руки. Пальцы были ледяными и негнущимися. – Я знаю, что делаю, и я не имею привычки мучить старых больных дам ради получения информации. Верь мне.